Название: "Белизна"
Автор: gaarik
Бета: нема беты
Пейринг: Гриммджо/Рукия
Жанр: ангст, постканон, АУ
Рейтинг: PG
Фендом: Bleach
Дисклеймер: отказ от прав
От автора: писалось по заяве на Free-Fest: Гриммджоу/Рукия. Следы на песке. А+
Предупреждение: ООС
Плоское, и, в то же время, глубокое тёмно-серое небо. Беззвёздное, пустое. Лишь изредка перечерчивающееся сероватыми разводами ненастоящих облаков. Здесь почти нет цветов - только оттенки чёрного на фоне буквально сияющей пустыни, да редкие, голубоватые ветки кварцевых деревьев. Гриммджо кажется, что далеко внизу, под толщей песка и то больше цветов, пусть даже и они настолько же тусклы и безжизненны, как и всё остальное.
Если бы здесь осталось солнце, то оно бы слепило. Но нет, что вы! Забудьте про солнце, пусть оно и было-то ненастоящим. Мир Пустых не может позволить себе такой роскоши, как земное светило. Его место занимает луна. Острый серп врезается в хмурую тьму, слепит глаза контрастом, и в его ярком, почти болезненном свете кругом тоже - белым-бело, и этот пустой белый режет, сводит с ума, обесцвечивает всё остальное. Порой Гриммджо жалеет, что Лас Ночес не сохранился - хоть там тожно было бы укрыться от всепоглощающей белизны пустыни. Но серые стены - всё, что осталось от Дворца - где-то далеко позади, возвращаться туда - себе дороже. Тот, кто решил, что нет тьмы без света - идиот. Тьма есть. Только она... белая.
И в этом бесцветном мире единственный, кто хоть как-то отличается от окружающего его монохрома - он сам. Пустые не в счёт. Впору свихнуться.
«Ты не один» - раздаётся в голове шёпот. Ну да, каак же!
Гриммджо никогда не признается себе, что боится. Что он тоже может померкнуть. Чистый белый - цвет костей, песка и затхлой пыли, праха и пепла - из которых когда-то состояли миллионы живых существ. Цвет смерти и забвения. А ещё это цвет снега, но Гриммджо не знает, что такое снег. И тем сильнее удивляется, когда с пустого тёмно-серого неба на него падает холодная белая крупа... Он подставляет ладони, он хочет рассмотреть, что это может быть, но "крупа" тает на горячей коже, стекая по сгибу запястий талой водой.
Он всё ещё стоит, глядя вверх и прикрыв глаза, подставляя лицо под холодные, колкие поцелуи, когда сзади слышится шелест ссыпающегося песка.
- Это снег.
Гриммджо молча кивает. Раз снег - так снег. Пусть.
- Ты не хочешь узнать, почему я пришла? - спустя несколько минут общего молчания спрашивает девушка. Её голос чуть хрипловатый. Волнуется?
Арранкар, не открывая глаз, усмехается:
- А должен?
- Смотря на то, важно ли это для тебя.
- Эй, - он наконец поворачивается к ней лицом. В вызывающе-синих волосах путаются голубоватые льдинки. - Не пытайся одурачить меня, шинигами.
Она улыбается уголками губ. Они оба знают ответ.
«Если бы тебе было безразлично, пришла бы ты сюда?»
- Тут слишком много белого, - бурчит себе под нос Джаггерджек. - И твой снег тоже белого цвета!
- А вот и нет, - отзывается она, - снег прозрачный. А то, что ты видишь - лишь результат того, что его уже много. Всё это не более, чем оптическая иллюзия.
Гриммджо рычит. Нет уж, иллюзиями пусть Айзен занимается! И желательно подальше от него. А Рукия смеётся уже в открытую - настолько Секста Эспада напоминает ей сейчас взъерошенного, мокрого, и оттого недовольного кота.
- Чего ржёшь? - скалится арранкар, умом понимая, что проиграл. И кому? Это мелкой девчонке-шинигами!
- Нет, ничего. Я пришла, чтобы сказать, что...
«Ты не один».
- Я знаю, - перебивает он её. Теперь - не один.
- Тогда... пойдём? - впервые он слышит в её голосе нотки неуверенности.
- Ну, только если ты знаешь дорогу, а то мне уже осточертело бродить тут кругами.
- Я - знаю. - И первая протягивает ему руку.

...Крупно вздрогнув, Гриммджо резко просыпается, выдёргиваясь из липкого, холодного сна. После слепяще-бесцветного видения окружающая его мягкая, бархатная темнота почти оглушает. Некоторое время он лежит неподвижно, стараясь выровнять дыхание, прежде чем понимает, что он не один в этой тьме, что их двое. Рукия спит рядом, уткнувшись ему в ключицу и полуобняв одной рукой.
«Не один».
И, хотя Белая пустыня всё ещё тянет к нему путы из воспоминаний, в одном он уверен точно: их следы в том мире давно уж запорошило снегом.