Хм, долго думала, куда фик слить - сюда или в "Фанфики по Бличу". Решила всё-таки сюда, ведь эта темка не только для "Притяжения". В общем, разбавляю ожидание проды маленьким драббликом по любимой паре))

Название: "Почему ты?.."
Автор: gaarik
Бета: моя совесть
Гамма: не вычитано
Пейринг: Уль/Химе, упоминается Гриммджо
Жанр: драббл, ангст, хентай
Рейтинг: PG-15
Фендом: Bleach
Дисклеймер: отказ от прав
Статус: закончен, но будет ещё сиквел
Предупреждение: лично я вижу тут ООС, а Вы?
Размещение: только с моего разрешения
От автора: вырезала хентай из 7-й главы, так надо же было на чём-то отыграться?)

Он не помнил, когда это началось. С каких пор он стал смотреть на неё с таким голодом? Стараясь запомнить каждую мелочь, будь то выражение её лица, при виде его или кого-либо другого, и сравнивая себя с этим кем-то. Плавный изгиб шеи, ниспадающие на плечи длинные волосы, нежный оттенок кожи. Странно, что он не замечал этого раньше, когда она только появилась здесь, считая её всего лишь недостойным внимания мусором. Действительно, с чего бы ему интересоваться человеком? И не понимая, почему именно его назначили её смотрителем. Но приказы не обсуждаются, их нужно выполнять. И он подчинился, слепо веря в нужность Владыке, и лишь позже, много позже осознав, что они были связаны с самого начала, ещё тогда, когда он впервые увидел её, так же как и то, что всё это делает их пешками в чужой игре. Только он, да ещё, может быть, Гриммджо, поняли это раньше всех. В игре, где всё решают сила и разум, и в которой твоя вера и честь не стоят и выеденного яйца. Где всё, во что он верил, рушится на глазах из-за какой-то смертной женщины! Вся непоколебимая уверенность и выдержка катится ко всем чертям, стоит ей только сказать хоть слово или мельком взглянуть на него. Почему при одном взгляде на неё ему хочется сокрушить, сломать что-либо на своём пути, лишь бы она не отводила от него глаз? Почему, когда она рядом, ему хочется вдавить её в стену и причинить боль, только бы увидеть в её глазах испуг? Раньше она смотрела на него со страхом, но этого страха больше нет. Как нет и той настороженности, которая появлялась, стоило ему зайти к ней в комнату. Этого нет. Теперь она обычно смотрит на него с деланно-равнодушным, изредка сменяющимся лёгким любопытством взглядом. Зато при виде Гриммджо на её лице отражается смесь ужаса и восхищения. Проклятый кошак! Почему она больше не боится его? Потому что уверена, что он ничего ей не сделает. Ах да, это ведь приказ Айзена-самы! И она думает, что он будет и впредь беспрекословно подчиняться приказу свыше. Хотя, разве он давал ей повод усомниться в своей исполнительности? И наконец, почему, когда она что-то говорит, он отворачивается, чтобы не видеть эти розовые губы, в которые так и хочется впиться зубами и искусать до крови, лишь бы стереть с её лица это невинно-детское выражение?
- Улькиорра-сан… - Он открывает глаза и застывает. Она слишком близко. Слабый, едва уловимый запах её близости, близости женского тела кружит голову, опьяняя разум долгим томлением. Нестерпимо долгим ожиданием того, что кто-то из них решится наконец на первый шаг. Но в её глазах любопытство и лёгкая обеспокоенность. С силой вдыхает сквозь сжатые зубы, но поздно – аромат уже заполнил лёгкие. Резкая вспышка пронзает мозг. Да как она может?! Может так влиять на него?! Яростно хватает за плечи и вжимает своим весом в стену. Кладёт руки по обоим сторонам от её головы, и наблюдая, как в её глазах отражается зелень. Во взгляде мелькает испуг, который, впрочем, тут же сменяется настороженным любопытством и чем-то ещё, чему он не может найти определение. Чёрт, только не снова! Он берёт её за подбородок; большой палец поднимается вверх, задерживаясь на губах… Живое тепло её тела обжигает, и кровь бешено пульсирует в висках, разгоняя по венам почти несдерживаемый огонь. И тут Орихиме совершает ошибку, приоткрывая рот и касаясь кончиком языка подушечки его большого пальца. Такое естественное движение – облизнуть губы, но для него это уже гораздо больше, чем просто случайность. Рывок вперёд – и он жадно впивается в её губы неистовым, почти отчаянным поцелуем. Прикусывает нижнюю губу, проводит по ней языком, слизывая выступившую влагу. И задыхается в изумлении, чувствуя обвившие его за шею мягкие руки, когда она отвечает ему. Да что же это такое? Она… доверяет ему? Прохладные пальцы скользят по щеке, зарываются в волосы, перебирая их текущую густоту. Иноэ откидывается назад, и он прижимается губами к бьющейся под тонкой кожей на шее жилке, чувствуя лишь её с неожиданной силой вцепившиеся ему в плечи пальцы. Невозможно. Невероятно. И, тем не менее, это так. От осознания того, что она сейчас здесь, с ним, и отвечает ему, хотя должна была бы по идее шарахаться в сторону, напрочь выносит из головы остатки здравых мыслей, и единственное, что, что он успевает сделать прежде, чем отдаться желанию, это выдохнуть ей в губы:
- Почему ?..

…Он не помнил, как донёс её до дивана. Он не помнил, как они остались без одежды. Всё, что он помнил – это своё частое, тяжёлое дыхание, её прикушенную губу, и как сам слизнул с неё алые капли. Её руки, отчаянно гладившие его по плечам, спине, пояснице, её губы на своих губах.… Помнил резко сузившиеся от боли зрачки, когда он одним рывком вошёл в неё, и слёзы, брызнувшие из глаз, и боль от впившихся в спину ногтей. Её судорожные полу-стоны, тонущие в ритмичном движении их переплетённых тел, всхлипывания при каждом новом толчке возбуждали невероятно, и хотелось ещё, хотелось большего. Когда разум подчиняется зову плоти, и глаза, подёрнутые дымкой желания, смотрят только на него. «Моя. Только моя…». Вместе. Сейчас. Всегда… Иноэ прижалась к нему так сильно, как это было вообще возможно, оплела руками и ногами, стараясь запомнить и ощутить каждый изгиб его, скроенного по-другому, мужского тела. И с его приглушённым рычанием у её плеча, с её коленями высоко у его рёбер, с её руками, отчаянно гладящими его по спине, она чувствовала, что таким образом он наполняет её сильнее. Резче, глубже, быстрее…. Ритмичные толчки и всё нарастающий темп наконец сделали своё дело, когда он выгнулся назад, прежде чем опуститься на горячее хрупкое тело под собой, содрогаясь под накатывающими волнами удовольствия. Зарылся лицом в её пышную грудь, стараясь отдышаться и одновременно пытаясь скрыть текущие поверх зелёных полосок на лице настоящие слёзы.
Орихиме ничего не сказала, только обняла его, крепче прижав к себе. Через некоторое время, восстановив дыхание, арранкар лёг рядом на бок и привлёк её к себе, даже не заметив, как погрузился в глубокий сон. Подождав немного и убедившись, что он спит, девушка решилась поднять взгляд. Кватра спал, и на его щеке всё ещё можно было разглядеть чуть поблёскивающие в свете луны «дорожки» полустёртых слёз. Она смотрела на него, на его лицо, на котором всё ещё можно было прочесть следы недавно пережитых эмоций, на чёрные стрелки бровей, из-за которых он выглядел таким печальным. На прилипшие к вискам тёмные пряди, росчерками туши выделяющиеся на идеально гладкой белой коже, и резко контрастирующие с её собственными рыжими волосами, и думала о том, что, вероятно, это один из её самых счастливых моментов в жизни, раз она смогла растопить его вечный холод и лёд.
- Уль-ки-ор-ра… - почти касаясь губами ключицы, прошептала она, - спасибо.

Улькиорра проснулся оттого, что кто-то гладил его по груди. Повернул голову и тут же зажмурился – настолько яркими казались переливающиеся сейчас на солнце волосы. Орихиме лежала на боку, положив голову в изгиб между его шеей и плечом, и кончиками пальцев задумчиво обводила четвёрку. Арранкар вздрогнул, припоминая события минувшей ночи. Девушка подняла голову и, покраснев, смущённо улыбнулась:
- Доброе утро.
С минуту он перебирал в уме возможные варианты ответа, но всё же не выдержал и спросил то, что для него было важнее всего:
- Почему ты?..
Иноэ приподнялась на локте и, потянувшись вперёд, мягко коснулась его губ своими. Подождала, пока он проведёт языком, слизывая невидимый вкус тающего на губах поцелуя, прежде чем прошептать:
- Потому что… я люблю тебя.



Конец.)

Название: "Вместе"
Автор: gaarik
Бета: моя совесть
Жанр: стихи, POV Химе и Ульки, возможен ООС
Рейтинг: РG
Размер: мини
Статус: закончен
Фендом: Bleach
Дисклеймер: всё г-на Кубо.
От автора: писалось под впечатлением от арта. Рифма хромает, кое-где её нет вообще.

Двери скрип, неслышные шаги,
Знаю, что подходишь сзади.
Остановился и молчишь,
И слышу тихое дыханье
Мне открывающее лишь
Виденья тех воспоминаний,
Когда, в неясной полутьме
Мы здесь вдвоём с тобою были.
Ты помнишь, как пришёл ко мне?
А я всё помню, я не позабыла.
Я помню - мы о чём-то говорили,
Затем ты подошёл поближе...
И как я мучалась сомненьем,
Когда меня ты целовал...
Заботливую нежность рук,
Когда меня ты обнимал...
Ладонь, скользнувшую по коже,
Прохладу ощущенья губ -
Ведь это мне всего дороже -
То чувство, близости с тобой.
В зелёный омут твоих глаз
Я вновь ныряю с головой,
Как это было в первый раз,
Как это стало и сейчас...
Прохладная, белая кожа,
Чернильные пряди волос,
Мой тихий, щебечущий голос-
Мы так с тобой не похожи.
Дорожки зелени "слёз",
И эта вечная грусть -
Навеки оставшийся след
Печати несбывшихся грёз...

Но серый пепел твоих глаз -
Давно желанное влеченье,
И скрытый смысл твоих фраз -
Я забываюсь на мгновенье...
Так хочется вжаться всем телом,
Губами твой пульс ощутить.
Люби, если сможешь, любить.
Уйди, если хочешь, забыть...

Не уходи, побудь со мной!
Не оставляй и не бросай.
На край земли пойду с тобой,
Я вся твоя, ты так и знай!
Прошу, возьми меня с собой,
И никогда не отпускай...

Очень красиво. Мое восхищение...

gaarik, очень очень не плохо)))) класс))

Браво!!!

Kail, rain_is_love, Укитаке, спасибо)))

gaarik
я как всегда в восторге от твоего творчества!!! так написать стих!!! он потрясающий)))

рыжая^орихиме,

Разбавляю ожидание проды очередным творением))

Название: «Быть рядом»
Автор: gaarik
Бета: моя совесть
Пейринг: Ичиго/Гриммджоу
Жанр: драббл
Рейтинг: PG-15 (за поцелуй)
Фендом: Bleach
Дисклеймер: отказ от прав
От автора: под впечатлением от творчества одного уважаемого автора меня тоже потянуло на ИчиГриммовскую романтику…
Примечание: намёк на лёгкий яой

- Гриммджо.
Лёгкий, едва ощутимый выдох в лицо. Горячая, загорелая кожа, словно недавно на курорте, а не в Хуэко Мундо был, взлохмаченный синие волосы, непослушными прядями раскинувшиеся по подушке, мерно вздымающаяся грудь. Спит. Прижаться губами, почувствовать биение жизни, даром что в гигае он похож на человека настолько, что выглядит по-настоящему живым. Мёртвая душа в искусственном, но от этого не менее настоящем теле. И больше нет этой пугающе-огромной дыры в животе, и клыки маски не царапают щёку при поцелуе. Коснуться ямки между ключиц, пробуя на вкус, вдохнуть тёплый, такой знакомо-любимый, ставший уже родным запах. Отстраниться, положив под голову руку, и заглянуть в лицо, такое спокойное и безмятежное, что даже не верится, что перед тобой Секста Эспада. Так же как и не верится, что он может быть таким… умировотворённым. Во сне – может. И, пожалуй, Ичиго любит смотреть на него, именно когда тот спит. Но даже сейчас арранкар не полностью расслаблен – чуть подёргиваются мышцы, и за закрытыми веками легко угадываются движения зрачков. Значит, охотится. Ичиго улыбается – всё-таки кошачьи привычки дают о себе знать даже во сне. Протягивает руку, проводит ладонью вверх по щеке, зарывается в волосы. Гриммджо издаёт низкий, урчащий звук, и рыжий на мгновение замирает в опасении, что невольно разбудил его. Но тот лишь переворачивается на бок, устраиваясь поудобнее, и шинигами облегчённо выдыхает. Не то чтобы он боялся разбудить его, нет, просто один вид безмятежно дрыхнувшего на его кровати зверя заставлял губы растягиваться в глуповатой улыбке. Рука возвращается на место, пальцы медленно перебирают синие пряди, мягко почёсывая за ухом.
- Гриммджо…
Ичиго любит такие моменты, когда ещё только начинает светать, когда ещё не проснулся, но уже и не спишь, балансируя на тонкой грани между явью и сном. Когда лежишь в сладкой полудрёме, прижавшись к спящему арранкару и ощущая его греющее тепло на своей груди. Эта безмятежность – то самое время, которое он ценит больше всего. Когда можно вдоволь любоваться, не опасаясь, что в следующий миг в тебя запустят подушкой или спихнут на пол.
- Спишь?..
Ответом служит тишина, нарушаемая всё тем же вибрирующим звуком. Значит, спит. Куросаки чувствует слабый укол разочарования. Хотя… так даже лучше. Ичиго уже давно перестал удивляться, что смог настолько сблизиться с арранкаром, но сейчас Гриммджо был необходим ему как воздух. Без него, без его присутствия, подколов и насмешек, Ичиго ощущал себя мёртвым, пустым, не нужным. Хотя знал, что ошибается, и всё равно чувствовал себя оправдывающим своё существование только рядом с Гриммджо. Абсолютно разных и непохожих, их притягивало как магнитом. Как две половинки одного целого, они дополняли друг друга. Быть рядом, чувствовать ответственность, переживать и волноваться. И любить… Ичиго усмехнулся своим мыслям и, потянувшись вперёд и почти коснувшись губами, прошептал на ухо:
- Я тебя люблю…
Затем лёг на бок и, уткнувшись носом в тёплую широкую грудь, погрузился в приятную обволакивающую дремоту.

Сначала Гриммджо подумал, что ослышался. Потом скосил глаза – Ичиго спал, уткнувшись носом ему в шею, и положив одну руку ему на талию. Удостоверившись, что он действительно спит, Джаггерджек позволил себе перевести дух. Как оказалось, эти слова стоили того, чтобы проснуться пораньше этим утром. Гриммджо фыркнул и, притянув рыжего ближе к себе, выдохнул ему в лицо:
- Я тоже… - чуть помедлил и добавил, - люблю тебя, Куросаки.

мне понравилось...даже настроение подняло=) ты рулишь gaarik

Класс
Так красивО
СпасиБо

Fin, Thing, спасибо)

О_да! Я это сделала! Я написала проду! *сидит и плющится, жутко гордая собой*

Название: «Притяжение»
Автор: gaarik
Бета: Lazy Rat, и спасибо ей за это огромное!
Персонажи: Шиффер Улькиорра, Иноэ Орихиме, Гриммджоу Джаггерджек, Ичимару Гин, Айзен Соске, + упоминается Куросаки Ичиго, Исида, Рукия, Ренджи и Чад.
Пейринг: Улькиорра/Орихиме (основной), намёк на Гримм/Химе
Жанр: romance, ангст, хентай, AU
Рейтинг: PG-15
Фендом: Bleach
Дисклеймер: от прав отказываюсь
Статус: в процессе
Примечание: возможен некоторый ООС, но я старалась не отходить
Действие происходит после ухода Ичиго из Хуэко Мундо, последние события в манге не учитываются.
Размещение: без моего согласия НЕЛЬЗЯ!

Часть Вторая.

Глава 8.

Солнечный луч робко заглянул в окно и, пробежавшись по комнате, остановился на лице юной девушки, сладко спавшей под одеялом. Её огненно-рыжие волосы переливались в его свете жидкой медью. Рядом с ней сидел хрупкий на вид арранкар в белой одежде и задумчиво перебирал шелковистые, разметавшиеся по подушке во время сна волосы. Лицо пленницы было спокойно, а на губах играла лёгкая полуулыбка. Улькиорра наклонился и, осторожно отведя мешающие пряди, мягко коснулся губами её лба. Орихиме смешно поморщилась, когда волосы скользнули по лицу, прежде чем упасть на подушку. А он всё смотрел на неё, и в его взгляде, обычно холодном и равнодушном, появился свет нового, неведомого чувства, которое ему ещё предстояло открыть для себя.
Оскалившись, Гриммджоу спрыгнул с карниза соседней башни вниз, на балкон. Увиденного достаточно, этот чёртов ублюдок опередил его! Шестой сжал кулаки; когти впились в ладонь, оставляя алые следы. Разжав пальцы, он провёл языком по ранкам, слизывая тёплую, с металлическим привкусом, кровь. Рычание, начавшее зарождаться в груди, превратилось в довольное урчание. Голубые глаза сузились, предвкушая развлечение, язык облизнул растянувшиеся в ухмылке губы. Хм, Шиффер у него ещё попляшет. Он найдёт способ отбить у него девку! А ведь ему даже и в голову не пришло, почему он считает её своей, почему они оба считают её своей, когда она – собственность Айзена-самы. Но, если с Улькиоррой всё было более-менее понятно – как верный слуга, он безукоризненно выполнял все приказы свыше, в том числе признавая пленницу собственностью Владыки, а так как тот вверил её ему – то и своей тоже. С другой стороны, Джаггерджаку было глубоко плевать на Айзена и его идеи, и единственным, что могло подавить, хоть и на время, его жажду приключений, была сила реяцу шинигами. И, пока они были сильнее, приходилось подчиняться. Но не потому ли, что Соуске возложил заботу о пленнице на плечи Улькиорры, Секста также считал её своей? Желание выделиться, показать своё превосходство, пусть даже и мнимое, свойство отторгать все законы и правила, действуя только в рамках своих интересов. Бунтарь по жизни, он шёл вперёд, ведомый безошибочным чутьём дикого зверя, всегда в поисках новых ощущений и боёв. За территорию, за собственные суждения, за свободу, за женщину, в конце концов! Орихиме была единственной, кто смог принять его таким, каков он есть, со всеми его привычками и дикими порывами. Она позволила ему сблизиться с собой, разговаривать, и он не мог не признать, что ему нравилось её общество. И вот… что же она тогда делает? Проводит время с этим бледным тихоней, вечно не вовремя сующим нос в его дела! Как она может, после всего, что между ними было? После того, как он провёл столько времени, пытаясь завоевать её, она отдалась Шифферу… Ладно, он ему ещё покажет!
Гриммджоу с хрустом сжал челюсти; клыки клацнули друг о друга, когда из горла вырвалось низкое, угрожающее рычание – сейчас он был готов сокрушить, сломать что-либо на своём пути. Долго сдерживаемая, нарастающая ярость выплеснулась на волю неистовым, чудовищным рёвом. Рёвом хищника, у которого отняли желанную добычу.
Услышав отголосок эха, разнёсшегося над городом, Кватра встал и подошёл к окну. Увидев серый силуэт, Джаггерджек едва сдержался, чтобы не попытаться разорвать его прямо сейчас. Он считал себя сильнее физически, но Четвёртый никогда не поддавался на провокацию и не допускал ближнего боя, чем вводил в заблуждение и без того несдержанного соперника, считавшего, что единственным превосходством Шиффера была сила его реяцу. Улькиорра тем временем разглядывал зверя, распластавшегося на балконе напротив; зёлёное стекло глаз оставалось по-прежнему холодным. Поняв, что его заметили, тот рванулся…. Напряжённые до предела мышцы сжались, чтобы мгновение спустя, подобно пружине, с силой толкнуть тело вперёд, Пантера взвилась в воздух, одним прыжком преодолев расстояние от башни до окна. Горящие лютой ненавистью глаза встретились с равнодушными зелёными. Чёрные когти царапнули карниз, прошлись по решётке, оставив на металле зазубренный след. Шиффер не двинулся с места, когда горячее дыхание зверя опалило кожу, спокойно встретив бешеный взгляд. Гриммджоу усмехнулся, обнажив в оскале длинные клыки, и выдохнул ему в лицо:
- Смотрю, ты воспользовался ситуацией.
Кватра проигнорировал выпад, лишь спросил:
- Что тебе нужно?
Секста расплылся в самой дьявольской своей ухмылке:
- Ничего. Уже ничего. – И, оттолкнувшись от стены, отпрыгнул прочь, бросив через плечо: - Ещё увидимся, Шиффер.
Арранкар проводил удаляющийся силуэт с развивающейся на ветру синей гривой и, развернувшись спиной к окну, вновь устремил свой взор на спящую девушку. Он чувствовал - то, что произошло этой ночью, греет его изнутри. То, что связало их вместе – не случайность, это должно быть продолжено. Но к этому чувству примешивалось ещё одно, едва уловимое, необъяснимое ощущение смутной тревоги. Что это? Волнение? Страх? Если страх – то какой? Страх потерять её? Нет. Это бессмысленно – ему незачем беспокоиться. Он защитит её, что бы не случилось. Улькиорра моргнул, отгоняя подобные мысли, но они всё равно продолжали лезть в голову, словно бы скребясь изнутри острыми коготками плохого предчувствия. Что-то не так – слишком спокойно и безмятежно, как затишье перед бурей.
Постояв ещё немного в раздумьях, он услышал сзади шорох – это пленница перевернулась во сне на другой бок. Помедлив, подошёл и присел на диван. Почувствовав рядом с собой движение, Орихиме завозилась под одеялом и неохотно приоткрыла сонные глаза. Несколько секунд щурилась, привыкая к яркому, бьющему прямо в лицо, свету. Увидев сидящего совсем близко арранкара, чуть вздрогнула. Улькиорра молчал, внимательно глядя ей в глаза, как будто хотел увидеть в них что-то, предназначенное только ему. Не выдержав столь пристального взгляда, Иноэ покраснела и смущённо улыбнулась:
- Доброе утро…
Он не ответил, продолжая неотрывно смотреть на неё, чем смутил ещё больше.
- Э-ээ, Улькиорра-кун?
Арранкар вздрогнул, словно очнувшись от забытья. Моргнул, отстраняясь.
- Доброе утро, - отчаянно краснея, повторила девушка.
- Да.
Повисло неловкое молчание – Иноэ медленно, но верно заливалась румянцем, лихорадочно соображая, как бы продолжить разговор, а Кватра думал лишь о том, чтобы она больше ничего не говорила. Всё было так просто, пока она спала, и он мог любоваться ею, и как резко всё усложнилось, стоило ей проснуться. Наверное, нужно было что-то ответить, что-то сделать, вот только он понятия не имел, что именно. Осознание своего неведения ущемляло самолюбие. Когда молчание стало казаться совсем уж невыносимым, Улькиорра резко поднялся с дивана и, ни слова не говоря, быстрым шагом вышел из комнаты, оставив пленницу в полном недоумении.

* * *
Снова длинные коридоры, разветвлённые редкими переходами, серые стены, высокие арчатые своды. Но сейчас было уже не страшно – она больше не одна. Она с ним, и они вместе шли вперёд – он держал её за руку, чуть сжимая запястье, словно боясь потерять. От этой мысли на душе становилось легко и спокойно, и она рассеянно улыбнулась. Поворот, развилка, переход, лестница наверх. Смотря под ноги, она увлечённо считала ступеньки. Одна, две, три, четыре… пока они поднимались по широкой винтовой лестнице, только вместо перил – пустота, стержнем колодца уходящая вглубь. После тридцать первой она сбилась со счёта, отвлекаясь на необычную, испещрённую мелкими пористыми отверстиями поверхность стены. Наконец впереди показался ослепительный прямоугольник выхода, и, когда они достигли его, Орихиме зажмурилась от льющегося с неба яркого света.
Они были на балконе высокой цилиндрической башни, одной из тех, что окружают Дворец. Вокруг видны куполообразные крыши строений, а невдалеке целая группа красных колонн с плоскими, обрубленными вершинами. «Интересно, а если бы здесь водились птицы, то они использовали бы их как насест?» - пронеслось у неё в голове. Балкон, по сути, был опоясывающей по окружности верхушку площадкой, наподобие смотрового мостика маяка, только парапет здесь был не ажурно-металлический, а каменный и низкий, а от высоты захватывало дух. Кватра стоял рядом, вполоборота, прикрыв глаза и искоса наблюдая за пленницей. Глаза Орихиме восторженно блестели, на лице – непередаваемая смесь эмоций. Свет солнца плавно обтекал её хрупкую фигурку, отчего казалось, что она сама светится.
- А как ты думаешь, если бы тут жили птицы, они гнездились бы вон на тех красных столбах? – Внезапно спросила девушка, повернувшись лицом к нему.
- Птицы?
- Ну да. Голуби, вороны, дрозды.
- Здесь нет птиц.
- В том… - она запнулась, - в моём мире в небе летают птицы. Они садятся на провода или крыши, если устают. И строят гнёзда на деревьях, как например, скворцы. А чайки или аисты селятся на крышах – им нравится, когда высоко и кошки не могут подобраться к птенцам. Я думаю, им было бы удобно здесь.
Несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное. Птицы, кошки – о чём она вообще думает?!
Не обращая внимания на его молчание, она продолжила щебетать:
- Наверное, я бы хотела быть птицей.… И летать в небе… – отпустив каменный бортик, она раскинула в стороны руки. – Чувствовать, как ветер поддерживает крылья.… Это же здорово!
- Здесь нет кошек. И птиц тоже нет.
- Жалко.
- Почему?
- Что?..
- Почему тебе жалко?
- Просто… было бы веселее.
Веселее? Нет, это определённо выше его понимания.
- Почему?
- Представь, ты бы проснулся утром, а они поют за окном.
- Тебе скучно здесь?
«Со мной?»
- Раньше было… да. – Щёки девушки порозовели, и она отвела глаза.
Он развернулся и подошёл к ней.
- А сейчас?
Иноэ покраснела ещё больше и попыталась попятиться, но уткнулась в невысокий бортик, невольно отрезав для себя все пути к отступлению. Неужели, она боится его? Или это….
Глядя на то, как она стоит у самого края, где малейший порыв ветра может обрушить её в бездну, Четвёртый снова ощутил смутную тревогу. Она выглядела настолько беззащитной и в то же время сильной, что он не мог больше оставаться в стороне. Какое странное сочетание – слабость женщины и невероятная сила, способность отрицать время и пространство, отрицать даже смерть. Шагнул вперёд, и руки сами скользнули на её талию, обнимая и привлекая к себе, стремясь сохранить для себя эту обманную хрупкость.
- Э-эээ, нет… – она старательно отводила взгляд, но мелкая дрожь выдавала её волнение. Улькиорра наклонился и, приподняв её лицо за подбородок, заставил посмотреть в глаза. Блики солнца играли на радужке, отчего глубокий серый цвет её глаз переливался дымчато-пепельными оттенками. И её губы… так близко... Он чувствовал, что ещё немного – и он не сможет больше сдерживать себя, настолько сильно ему хотелось ещё раз поцеловать её.
- Почему? – выдохнул он, - почему ты дрожишь? Тебе холодно?
- Нет….
- Тогда почему?..
- Потому что… - Глаза в глаза и едва слышный шёпот: - ты рядом….
«Посмотри на меня. Скажи это ещё раз».
- Ты боишься меня?
- Нет….
- Почему тебе больше не страшно?.. – он замер, – скажи мне….
Так тихо, что говорить в голос кажется преступлением.
Так близко, что чувствуешь тепло её тела всем своим существом.
Так удивительно, что хочется раствориться в его бездонных глазах. Почти неслышно выдохнуть в приоткрытые губы:
- Потому что… ты рядом… со мной… – шёпот, утонувший в поцелуе, сладость губ на своих губах…. Рука, мягко скользнувшая по щеке, и очерчивающая подушечкой большого пальца зеленую полоску. Маленькие пальчики, зарывшиеся в неровные чёрные пряди. Скол маски, неудобно впившийся в щёку и шею…. Нежные, лёгкие прикосновения, тепло смешавшегося дыхания, сильные, бережно обнимающие её руки…. Это… необыкновенно! И тут у него внутри что-то сломалось, разлетевшись на тончайшие, ранящие душу осколки, потому что спустя мгновение он уже целовал её так, что у обоих закружилась голова от недостатка кислорода. Его пальцы, зябко зарывшиеся в её огненно-рыжие волосы, и словно бы греющиеся об их живое тепло, и частое, чуть хриплое дыхание, обжигающие, влажные прикосновения языка вкупе с прохладой губ сводили с ума, заставляя забываться в его объятиях, и желать только одного – чтобы это никогда не прекращалось. С той глубиной, с которой они были друг у друга под кожей, когда он впервые позволил ей прикоснуться к себе, он целовал её и не мог насытиться, и казалось, что, остановись он сейчас – и миг исчезнет, рассыпавшись прахом скрытых желаний. Воздуха не хватало, но он не мог оторваться от её губ, будто предчувствуя что-то нехорошее, что должно было скоро случиться, и оттого стараясь познать и запомнить каждую мелочь - малейший изгиб, вкус и тепло любимого существа, любимого человека, любимой женщины...

- Ульки-ор-ра… - тихий всхлип сорвался с её губ. В ответ он ещё крепче прижал её к себе.
- Ори-химе… Что ты делаешь со мной? – Но последние слова потонули в обрушевшемся напряжении, когда пространство содрогнулось, разорванное вновь открывшейся из Мира Живых Гаргантой. И волна ужасающе-знакомой реяцу накрыла обоих, заставив его сильнее сжать её ладонь, а её зрачки – расшириться от ужаса. Ведь в этой волне она узнала их всех – Ренджи, Исиду, Чада, Рукию и… Ичиго. Они вернулись, и они пришли за ней! Но вместо радости она почувствовала щемящую боль. Они пришли, чтобы вернуть её домой. Дом. Как давно она перестала о нём думать? Теперь, когда все её мысли были заняты им и никем больше? И их возвращение означало для неё только одно – ей придётся сделать выбор. И хуже всего было то, что она знала, что выберет дом. Потому что не сможет разорваться между ним и Каракурой, между друзьями и любовью. Иноэ робко взглянула ему в глаза, ища поддержку и хоть каплю понимания, но… Зелёный лёд пронизал насквозь, заставляя сердце пропускать удары, а глаза – затягиваться жгучей дымкой слёз. Стало нечем дышать – она чувствовала себя загнанной ланью, на шею которой накинули верёвку, сдавливающую горло с каждой секундой. А он смотрел на неё, не отрываясь, и под его взглядом петля затягивалась всё туже. Это конец. Она знала - у них не могло быть будущего. Знала, и всё равно не хотела принимать правду. Как же она была наивна, полагая, что все закончится одной, провалившейся попыткой! Точнее, последнее время она почти мечтала об этом. Чтобы никто не приходил сюда, и чтобы ей не пришлось разрываться между страхом за друзей и любовью. Но, очевидно, этому желанию не суждено было сбыться, и сейчас она чувствовала разочарование. От того, что они снова вернулись, не забыли, не смирились с её похищением. Ведь прошло уже столько времени, что она свыклась со своим положением, столько времени, что успела полюбить. И вот теперь… её ждёт мучительный выбор. Остаться здесь, после того, как волна до боли знакомой реяцу всколыхнула запрятанный глубоко в душе лучик надежды? Нет, это невозможно. Это дико, невыносимо больно, но она знала, что не сможет остаться.
- Они здесь. – Негромкий голос нарушил звенящую, предгрозовую тишину. Вот оно, затишье перед бурей.
- Нет….
И сразу всплеск удушающей силы, в которой Иноэ без труда узнала рванувшегося в бой Джаггерджака.
- Не может быть… - сказав это, она шагнула вперёд, и арранкар посторонился, подпуская её к парапету.

Воздух снова задрожал, когда издалека донёсся, приглушённый расстоянием, ещё один отголосок взрыва. Девушка стояла, судорожно вцепившись ногтями в холодный, чуть шероховатый камень бортика, и полными отчаяния и слёз глазами смотрела туда, где сражались Ичиго с Гриммджоу, не зная, за кого волноваться больше – за него или за Шестого. Улькиорра не двигался, стоя чуть поодаль и искоса наблюдая за пленницей; его лицо оставалось по-прежнему бесстрастным, хотя горечь кислотой выжигала изнутри. Очередной всплеск мощной, тягучей реяцу и последующий за ней взрыв и грохот обвалившегося цилиндрического столба заставили её непроизвольно дёрнуться вперёд, совершенно забыв о том, где она находится. Ещё шаг – и она бы упала, если бы…. Холодные пальцы, стальной хваткой сомкнувшиеся на плече, и больно впившиеся сквозь ткань в кожу ногти вернули в реальность. Орихиме вздрогнула и оглянулась, наткнувшись на глубокий, цепляющий взгляд зелёных глаз. Словно ничего и не было – он снова был самим собой.
- Куросаки-кун… - слова вырвались прежде, чем она успела осознать сказанное. Но у арранкаров острый слух. Услышав чужое имя, Кватра резко отдёрнул руку, словно ему стало неприятно касаться её.
- Что ты… - начала было она, но осеклась, увидев его взгляд – безжалостный и пронизывающий. От этого взгляда хотелось спрятаться и убежать - казалось, что он видит тот лучик, снова вспыхнувший в её сердце от прихода друзей. Что это? То, каким он был совсем недавно, и каким сейчас, ужасало и отпугивало. Куда пропала вся та нежность, с какой он прикасался к ней несколько минут назад? Что с ним случилось, что его так изменило? Неужели только приход шинигами? Нет, здесь что-то ещё, что-то гораздо большее…. Иноэ не могла понять, путаясь в собственных мыслях. Разгадка была совсем рядом, но при попытке вдуматься ускользала, как песок сквозь пальцы. Не думая, она протянула руку, желая успокоить, но он не дал ей коснуться себя, перехватил движение, больно сжав кисть.
- Ты боишься?
- О чём ты?
- Боишься, что я убью его?
Пленница опустила взгляд.
- Да.
- Ты любишь его?
Она не ответила, и он принял её молчание за согласие. Рука, державшая её запястье, разжалась, пальцы скользнули по рукояти меча, задев ногтями бирюзовую оплётку.
- Что ты делаешь?
- Я убью их. Их и Куросаки. – Равнодушие в его тоне сковывает, не давая дышать. На то, чтобы заставить себя вздохнуть, не хватает сил, но Иноэ всё же решается:
- Нет.
Молчание. Они стоят друг напротив друга некоторое время. Глаза в глаза. Затем Улькиорра резко разворачивается, намереваясь уйти, но она ловит его за рукав.
- Подожди.
- Зачем? Зачем тебе я, если он здесь?
- Нет… Я хотела сказать….
Он вырывает руку:
- Ты уже всё сказала, - и, прежде чем она успевает ещё что-то добавить, исчезает в сонидо.

* * *
- Гриммджоу, - сказал Ичиго с плохо прикрытой жалостью в голосе, - хватит.
Ответом служит рычание, в котором явственно слышны булькающие звуки – удар повредил лёгкое. – Ты этим ничего не добьёшься.
- Пошёл к чёрту, - сплюнул тот на окрашенный багрянцем засохшей крови песок. – Тоже мне, рыцарь нашёлся! Раньше думать надо было, раз опять пришёл свою девку спасать.
- О чём ты?! – Рыжий мигом схватил уже изрядно потрёпанного арранкара за грудки, и ткань рукава мгновенно пропиталась чужой кровью, сочащейся из глубокой раны на груди. – Отвечай!
- А ты не думал ещё тогда, что у неё могут быть раны внутри?
- Что ты с ней сделал, ублюдок?! – Только осознание того, что Секста вот-вот потеряет сознание, не давало шинигами снова ударить его.
- Сделать-то сделал, да не я, - прохрипел зверь.
- А кто? – Уже мягче спросил Ичиго, не отпуская, впрочем, ворот его «куртки» - опустошённый релизом Джаггерджек выглядел куда менее устрашающе.
- Сам подумай, Куросаки. Кто нам с тобой всё время мешает?..
Резкое движение воздуха сзади Ичиго почувствовал не иначе, чем спинным мозгом, ещё до того, как услышал негромкое:
- Куросаки Ичиго.
- Уль…киорра, - а хриплый рык Гриммджоу лишь подтвердил его самые худшие опасения.
- С дороги, мусор.
Ичиго развернулся к Шифферу лицом. Карие глаза и глубокий изумруд. Белая, с чёрно-алыми полосами маска Пустого и сквозная, чёрная дыра в горле. Враги. Соперники? Жизнь и смерть. Извечная битва добра со злом.
- Гетсуга Теншоу!
Всполох чёрного пламени, огненный купол столкнувшихся стихий. Неистовая, всепоглощающая мощь взрывной волны, столб песка, взметнувшееся вверх облако удушливой пыли. Приглушённая ругань отброшенного взрывом Джаггерджека слышна как бы сквозь толстую стену, а звон в ушах оглушал похлеще самого громкого шума. Бешено пульсирующая в висках кровь и грохот собственного сердца, болезненной пульсацией отдающего в каждой клеточке тела, мешали сосредоточиться. Мгновение – и перед затуманенным взором появилась обманчиво хрупкая фигура.
«Думай, идиот, тебя же сейчас по стенке размажут» - билась в мозгу мысль. Тяжело дыша, Ичиго попытался тянуть время, лихорадочно прикидывая свои дальнейшие действия.
- Ты не убьёшь меня. Ни в тот раз, ни в этот, ни….
- Следующего раза не будет. – На кончиках пальцев вспыхнул зелёный огонёк. Куросаки заворожено смотрел, как разрастается, наливаясь ярчайшим светом, сгусток церо. Слепящая вспышка …. «Ксо!»
Грохот, казалось, сотряс землю до основания, но… удара не последовало. Ичиго ошарашено уставился на тонкую девичью фигурку перед собой, золотисто-оранжевым сиянием отделяющей его от смерти.
Щит выдержал. Церо, срикошетив от его светящейся поверхности, ударило в стоящую в стороне колонну, превратив её в груду дымящихся развалин. Иноэ стояла, вытянув вперёд руки, словно пытаясь укрепить этим барьер. Арранкар не нападал, и, лишь полностью убедившись в этом, она убрала защиту. Купол пошёл трещинами и с тихим звоном рассыпался на золотистые, истаявшие в воздухе осколки.
- Иноэ?
Услышав его такой знакомый, родной голос, Орихиме чуть пошатнулась, но, с трудом взяв себя в руки, подняла взгляд. Мелко подёргивающиеся в напряжении мышцы, решительно сдвинутые брови и прикушенная до крови нижняя губа ясно говорили о том, чего ей стоило заступиться за шинигами. Улькиорра стоял неподвижно, не предпринимая никаких действий, и пристально смотрел на неё.
- Это твой ответ?
- Да.
Ледяная зелень, в которой на долю секунды мелькнула боль, и равнодушное:
- Ты выбрала. – С этими словами он развернулся и пошёл прочь.

Вау!Вау!ВАУ!!!!!!!
Гарик, я тебя ОБОЖААААЮ!
Черт, сама мечтала о трагедии,но как получила,так дух захватывает,потому как сердце кровью обливается...
и подбор рисунков просто офигенный к твоим фикам...где берешь????

Саша, спасибо) Мне очень приятно слышать это от тебя)

ну когда порадуешь нас продолжением??

удалено

Fantomsha, когда напишу, тогда и порадую) Но вот когда это будет - не знаю, да и загадывать не люблю.
FYEFH, спасибо))

gaarik я на сайт зашёл тфои фанфики посмотерть жду продолжение его нет я повешусь продолжение" в студиЮ

Fin, как это нет? 8 глава на предыдущей странице) Я только в прошлую пятницу её выставила.

Fin, я не пишу по заказу. Как напишется, тогда и будет. Я пишу рывками, накатывает вдохновение - значит, надо скорее хватать ручку и записывать, пока мысль не улетела. Сейчас у меня в голове пусто, эта глава вынесла все идеи.

Я понимаю(жду продолжения с душой)

Прошу прощения за своё долгое отсутствие - у меня некоторые проблемы в реале.
Навеяно 353 главой...

Название: «За гранью»
Автор: gaarik
Бета: моя совесть
Пейринг: всё тот же
Жанр: драббл, deathfic
Рейтинг: PG-13
Фендом: Bleach
Дисклеймер: отказ от прав
Статус: закончен
Примечание: совсем маленький драббл, скорее даже зарисовка
Размещение: запрещено!



Тончайшая, едва различимая, но прочная, как сталь связь – та, что свела нас вместе. И то, что не даёт мне рассыпаться в прах, то, что даёт мне силы жить. Пусть недолго, всего несколько мгновений, но я согласен задержаться здесь, только бы увидеть ещё раз тот свет, что мелькнул в твоих глазах… Этот свет... Он только для меня.

И прозрачная, кажущаяся хрупкой, подобно стеклу или пластине горного хрусталя, выточенной стихией до миллиметровой толщины, непреодолимая преграда. Но стекло можно разбить, вдребезги, разбить, ранясь об острые, как бритва, грани - грани нашего безумия. Почувствовать боль, когда осколки вонзаются в тело, взрывая плоть, и как тонкие, извивающиеся змейками струйки крови стекают с костяшек израненных пальцев, капая вниз на холодный, ставший чужим песок, рассыпаясь по нему алыми красками. Протянуть руку, чтобы дотронуться, пусть кончиками пальцев, лишь бы вновь ощутить тепло тела под своими ладонями, тепло дыхания… как тогда, в главном зале. Ощутить, как трепещет рядом живое существо. Сердце… То самое ли это сердце, о котором ты говорила и которое бьётся в груди сейчас, гулкими ударами отдавая во всём теле, даря мне своё тепло?.. Почувствовать это ещё раз… Но время не остановить, оно движется вперёд, неумолимо. Скользит сквозь столетия вечным течением. Остановить, повернуть вспять бег… Невозможно. Жаль… Я чувствую, как замедляется пульс, и края крыльев с тихим шуршанием начинают распадаться. Ещё немного… Ты тянешься ко мне тоже, и я вижу в твоих глазах боль, только во мне она давно умерла. Как и жизнь. И слёзы. Ты снова плачешь, женщина? Научи меня… Не смотри, что на моём лице дорожки «слёз» – они давно высохли, выжженные вечностью, оставившие лишь нестираемый след. Ты не хочешь, чтобы я уходил? Я ваш враг. Тогда почему?..
Ты почти рядом… Но пальцы натыкаются на холодную стену. Ту самую, что разделяет нас бездонно-чёрной пропастью пустоты. Её не перейти, не обогнуть, не преодолеть. И с каждой секундой я чувствую, как она становится всё шире. И нам остаётся лишь смотреть друг на друга, когда в твоих глазах я замечаю свет. Как огонёк надежды, он разгорается ярче, льётся, словно обволакивая твою фигурку и разгоняя рваными клочьями сгустившийся вокруг мрак. Подобно капле чистой воды на листе бумаги, упавшей в самую гущу красок, на несколько мгновений разорвав сомкнувшийся было круг. Он очищает и освещает разделяющую нас преграду. И ты не отступаешь, а наоборот, тянешься вперёд. Ещё шаг, ещё ближе. И тут во мне зарождается сомнение. Ты хочешь, чтобы я остался? Зачем?
- Улькиорра… - Тихий шёпот растворяется в слабом дыхании. Я протягиваю руку в ответ.
- Ты боишься меня, женщина?
- Нет.
- Я вижу, - почти не слыша собственных слов, не чувствуя умирающего тела. Ещё чуть-чуть – и пальцы соприкоснутся, но времени больше нет. И последнее, что я вижу – это твой отчаянный рывок вперёд, когда ты хватаешь руками воздух. Порыв ветра поднимает пепел, оставляя одну, в окружении миллионов пылинок, взвившихся вокруг тебя мерцающим хороводом последнего танца…

…Прощай, Иноэ Орихиме…. И прости, что сказал тебе только это….

"Притяжение". Глава 9.

Просторный, растворяющийся в мягкой тени зал с рядами колонн по обе стороны, оставляющими неширокий проход, подобен аллее старого парка, только вместо ветвей и переплетённых крон здесь – каменные стволы и теряющийся где-то высоко над головой потолок. Посередине – прямоугольный постамент, ступени, ведущие к трону. Трону Владыки Хуэко Мундо. Здесь царит полутень, тьма хоронится по углам, взбирается по колоннам, приглушённым покрывалом окутывает потолок. Свет льётся из центра помещения, обтекает острые углы, резко очерчивает границы и прямоту линий, плавными мазками оттеняя выступы белого камня.
Лёгкое постукивание пальцев о гладкую поверхность трона нарушает обволакивающую тишину, вырывая из пелены раздумий. Айзен чуть приоткрывает глаза, скользит взглядом вправо – Ичимару стоит совсем рядом, ровно на таком расстоянии, на каком и должен стоять. Но Соуске знает, как легко он может переступить ту невидимую грань, что отделяет запрет от дозволенного.
- Айзен-тайчо-о? – Лениво растягивая гласные, произносит шинигами, не переставая постукивать кончиками пальцев по холодному камню.
- Я слушаю тебя, Гин. – Веки опускаются, скрывая плеснувшийся тёмным коньяком цвет.
- Так вы… довольны… результатами? – Скучающий тон голоса не выдаёт и намёка на любопытство, но, зная Гина, можно с уверенностью сказать, что он просто косит под дурачка. Соуске чуть поворачивает голову вбок – улыбку бывшего капитана Третьего Отряда можно увидеть даже с закрытыми глазами.
- И, что мы будем делать, а, Айзен-тайчо? – Вновь спрашивает Ичимару, наигранно всплёскивая руками. Айзен позволяет себе улыбнуться уголком рта – интересно, тому когда-нибудь надоест изображать из себя вечного шута? Ведь, в конечном счете, это может сыграть с Гином злую шутку. Но не сейчас.
- Ты знаешь, что.
- Как скажете, Айзен-сама, — с тщательно скрываемым торжеством в голосе отвечает шинигами, разворачиваясь в сторону выхода. Длинные пальцы, пробежавшись по спинке трона, на долю секунды задерживаются у согретой теплом его тела ткани одежды, прежде чем Ичимару неслышно исчезает в мягком сумраке помещения.
- И собери всех. – Доносится ему вслед глубокий, бархатный голос - сомневаться в том, что тот не услышал приказа, не приходится.
Айзен выдыхает и, устроившись поудобнее, вновь возвращается к созерцанию бликов света на тусклых серых колоннах.
Всё-таки здесь чертовски скучно.

* * *
Ветер трепал волосы, нещадно хлестал по лицу, засыпал пыль в глаза, со свистом разрезая недавние воспоминания. Песок, поднятый вверх, кружился вокруг, то взвиваясь, подхваченный новым порывом, в небо, то, вновь опадая, стекал за шиворот расстёгнутой формы, царапая кварцем бледную кожу… Улькиорра стоял неподвижно, на вершине одного из красных столбов; руки свободно свисали вдоль боков, и он всем телом ощущал сильный, яростный напор ветра. Стоял и, не отрываясь, смотрел в одну точку – туда, где на сером песке обрывалась цепочка следов. Туда, где он в последний раз видел её, прежде чем закрывшийся проход навсегда разорвал их связь. Пыль забивалась в глаза, оседала на ресницах, жёсткими, колючими крупицами скапливаясь на роговице и вызывая жгучую резь. Поморгал, но толку было чуть — слёзы вымывали соринки, но ветер делал их бесполезными, высушивая влагу, забивая глаза вновь и вновь. Вздохнув, он прикрыл веки, чтобы хоть как-то защититься от нападка стихии, когда почувствовал сзади чужое присутствие. Резко развернулся, уже зная, кого увидит.
- Собрание в Главном зале. Айзен-сама желает тебя видеть, — негромко произнёс Старк, окидывая взглядом замершего у самого края Кватру, словно опасаясь, что он сейчас шагнёт вниз.
- Да. Я понял. – Бесцветно ответил арранкар, вновь поворачиваясь к пустыне. За спиной послышался характерный звук, означавший, что Примеро оставил его одного. Шиффер закрыл глаза, вслушиваясь во всё ещё завывающий рядом ветер, и двинулся следом в сонидо. Вот и всё, вот и наступил конец. Жаль? Возможно, было бы жаль, но сейчас он уже не чувствовал ничего – восприятие как-то притупилось, и неизбежная кара уже не была такой уж безнадёжно-неотвратимой, какой казалась раньше. Это предопределено. Пусть так. Он готов умереть. Даже снова.
Когда он открыл дверь, все были уже там…

- Оу, Улькиорра-кун, а мы тебя ждали! — Радостно протянул Гин, разводя руками и не переставая улыбаться.
Арранкар замер у входа, затем почтительно наклонил голову:
- Вы звали меня, Айзен-сама?
- Да. Проходи.
Кватра кивнул и вошел в помещение; массивная дверь с тихим гудением закрылась позади. Немного помедлив, он решительно направился к Владыке. Сухой шорох хакама при ходьбе был тем единственным, что нарушало полную тишину в помещении. Она обволакивала, эта тишина, глушила собственные мысли, вытесняя их куда-то за пределы разума, заставляла забываться. Ему казалось, что даже воздух вокруг словно загустел, и для того, чтобы вдохнуть, нужно было прикладывать усилие, иначе он не попадал в лёгкие. Каждый шаг давался с трудом, и Шиффер спиной чувствовал на себе тяжёлые взгляды Эспады. И чем ближе он подходил, тем сильнее ощущал что-то, что, подобно некой спирали, закручивалось изнутри, всё туже и туже, новым витком заключая душу в неразрушимую клетку. Наконец, достигнув лестницы, он остановился и поднял голову. Соуске внимательно рассматривал стоящего перед ним арранкара. То, что тот по своей воле отпустил вверенную ему пленницу, говорило о многом. В частности, о том, что арранкары тоже могли испытывать человеческие чувства. Но не только это – у Улькиорры появились свои собственные желания, и это могло бы стать занятным дополнением к его знаниям об создаваемых им же существах, если бы не одно «но» - привязанность была ненужным изъяном, слабостью, которою следовало задавить ещё в самом зародыше, а не позволить вырасти и окрепнуть, как получилось в этом случае. Ну что ж – значит, это была всего лишь ошибка в ходе эксперимента, и такого более не повторится. Как повреждённая игрушка становится не нужной, которой уже неинтересно играть, раз она сломана. Надо будет тщательнее изучить силу Хоугиоку в следующий раз, прежде чем создавать новую куклу для своей армии. А пока….
- Улькиорра, я не ожидал, что наша гостья так скоро нас покинет, — произнёс Соуске, скользнув взглядом по стоящему у подножия постамента Кватре. – Я хотел бы узнать причину её столь поспешного ухода.
- А ещё и Гриммджоу-кун что-то слишком рано взял себе отпуск, вы не находите, а, Айзен-сама? – Всплеснув руками, вставил слово блондин.
Улькиорра едва заметно вздрогнул и сжал зубы. Гриммджоу! Он чувствовал его реяцу, когда оставил их, но после она исчезла. Так значит, он ушёл следом за ними. Чёртов Куросаки – забрал у него и женщину, и соперника! Проклятье, и уход Сексты под его ответственностью.
- Простите, Ичимару-сама, — склонив голову и поворачиваясь к шинигами, ответил он, — это моя вина.
Айзен выжидательно молчал, игнорируя притворное удивление Гина, заинтересованно подавшегося вперёд:
- Продолжай, Улькиорра-куун, мы тебя внимательно слушаем.
- Я совершил ошибку.
- Правильно. Я рад, что ты признал это, Улькиорра. Но, как ты знаешь, — продолжил Соуске, вставая с трона, — за ошибки нужно платить. Ты повёл себя очень необдуманно – отпустил Иноэ Орихиме… — тут Айзен сделал паузу, с удовольствием отмечая, как напрягся арранкар при упоминании пленницы, — и позволил врагам забрать с собой Гриммджоу. Я разочарован, Улькиорра, я не ожидал от тебя подобного.
С каждым новым словом Владыки Кватра чувствовал, словно его вжимают в холодную стену, выдавливая воздух, как лопаются, не выдерживая напряжения, сосуды и связки, оголяя узловатые комки мышц и нити сухожилий, и как во рту появляется горько-солёный привкус. Он почти заставил себя заговорить – слова не хотели озвучиваться, толпились, царапая горло буквами.
- Айзен-сама, я готов понести наказание за свой проступок.
- Разумеется. – Соуске едва заметно кивнул, и в ту же секунду сильный удар заставил не ожидавшего этого Кватру чуть пошатнуться.
- Вы позволите, Айзен-сама? – Спросил темнокожий шинигами, протягивая правую руку и почти касаясь пальцами татуировки на теле Улькиорры.
- Действуй.
- Хадоу Тридцать Три: Сокацуй! — Нестерпимо-яркая вспышка, когда голубой шар огня сорвался с руки Тоусена, на миг ослепила привыкшие к полутьме глаза, и последующая за этим дикая, адская боль пронзила тело. Это прекратилось почти сразу же, как только Тоусен убрал руку от груди арранкара. С трудом заставив себя стоять на ногах, Улькиорра скосил глаза вниз и влево – на месте номера осталось только выжженное пламенем кидо пятно глубокого ожога, кожа обуглилась, разошлась в стороны, обнажая слой мышц, пахло горелым мясом. Этот запах забивался в ноздри, кружил голову нереальностью происходящего. Он даже не ощущал боли, как таковой – все ощущения проходили словно сквозь некую призму, притупляющую чувствительность. И лишь спустя несколько минут она обрушилась на него со всей силой и яркостью. От соприкосновения оголённой плоти с прохладным воздухом сотни тысяч разорванных нервных окончаний кричали и стенали от боли, посылая импульсы в затуманенный, оглушённый мозг.
- Спасибо, Канаме.